В древние времена, когда дед моего деда был таким, какой ты сейчас, бала, а может, и того раньше, в предгорьях могучего Алатау жил хан по имени Карахан.
Баранов у него было, что в пустыне песчинок, лошадей в табунах паслось, что в туче капель воды. Никто не считал их. А если бы и вызвался кто, все равно бы сбился со счета: попробуй сосчитай, сколько в степи ковыля…
Самые жирные бараны нагуливались в отарах Карахана. Самые теплые юрты из белого войлока были у Карахана. Самые резвые скакуны водились в его табунах. Карахан ел самое жирное мясо. Карахан спал на самых теплых одеялах. Карахан ездил на самом быстроногом жеребце…
Ох и конь был у него, бала! Норовистый, сильный, горячий. Стоит он у юрты, трясет головой и нетерпеливо переступает ногами, а как только сядет на него Карахан, дотронется своей камчой — он помчится быстрее ветра. Много скачек видели горы. И всегда на них победителем был Ала, скакун Карахана.
— Эй вы, голодранцы! — говорил обычно Карахан после скачки, обращаясь к беднякам. — Со мной, Караханом, вздумали тягаться?! Скорее Алатау в степь превратится, чем кто-нибудь из жатаков меня обгонит.
Много лет так велось: не было казаха богаче Карахана, не было коней, резвее его скакуна…
Но вот однажды был большой той. Лучшие Джигиты с гор и степей собрались для участия в байге — кто быстрее всех проскачет от одной горы до другой. Приготовились джигиты, но Карахан вышел вперед и, бахвалясь, сказал:
— Эй вы, голытьба! Джигиты на клячах! Аллах свидетель: если кто меня опередит, тот получит из моего стада столько баранов, сколько зерен проса поместится на одной лепешке!
Приумолкли джигиты. Каждый из них знает: не обогнать Карахана, не увидеть позади себя гриву его скакуна. Пришпорили они коней, помчались что было мочи. Да где там — уходит от них Карахан.
Никто уже не сомневался в победе Карахана. Но вдруг откуда-то появился никому не ведомый джигит. Конь у него худой, не чета коню Карахана. Этот джигит вышел вперед и вот-вот догонит Карахана. Услышал хан приближающийся топот, оглянулся назад испуганно. Но, когда увидел скакуна джигита, рассмеялся. Хохочет Карахан:
— Какой-то глупец на заморенной кляче решил меня обогнать! Он вздумал тягаться со мной, с Караханом!
Но вот джигит настиг Каравана, и не успел тот глазом моргнуть, как он вырвал у него камчу, хлестнул ею своего коня и вихрем помчался к горам.
Оторопел Карахан. Стал горячить своего коня, понукать его, бить каблуками, но конь — ни с места. Удивился народ: не может понять, что произошло? Карахан бьет коня, кричит, ругается, машет руками, а конь — словно камень.
Молодой джигит домчался до гор, соколом взвился над могучими хребтами и исчез где-то далеко за ними. Как бешеный волк взвыл Карахан, когда увидел это, грохнулся, словно мешок, на землю.
Подхватили слуги его чуть живого, вылили на него сто бурдюков воды, влили в его рот сто пиал кумыса, завернули его во сто одеял — такая дрожь его стала бить, потом положили на повозку и повезли в аул.
Много ли, мало ли воды утекло, но только стал Карахан выздоравливать. Сидел он однажды на кошме в своей белой юрте, ел бесбармак и запивал сорпой. Мясо сам ел, а кости женам, как собакам, отдавал доедать. Сколько он съел мяса, сколько выпил кумыса — трудно сказать. Вдруг послышался конский топот, в ауле появился всадник. Он узнал юрту Карахана и подъехал к ней.
Джигит вошел к Карахану и сказал:
— Пришла пора держать свое слово, Карахан. Отдавай долг: готовь мне столько баранов, сколько зерен проса уместится на одной лепешке.
Задрожал хан, узнав своего противника. Вспомнил он свое обещание. Взял бы он его обратно, да поздно. Что делать? И решил идти на хитрость.
— Ладно,— сказал Карахан.— Дай время, баранов тебе приготовлю, но ты верни камчу.
Подумал джигит и говорит:
— Бери свою камчу. Но без обмана. Обманешь — пожалеешь.
Карахан обещал сдержать свое слово и отдать сполна: за зерно — барана.
Поверил джигит хану или не поверил — не знаю. Но он отдал камчу, вскочил на коня и умчался в степь.
Карахан ликовал. Еще бы, ведь камча была не простая. Она имела волшебную силу. Любого, даже заморенного коня, она могла заставить рысью бежать. Обрадовался хан, но потом спохватился: камча-то у него, а как быть с долгом?
Взял Карахан лепешку, насыпал на нее зерен и попросил сосчитать их. Считали, считали слуги Карахана и насчитали многие тысячи. Жалко Карахану столько отдавать баранов джигиту.
Позвал он своего главного визиря и наказал ему:
— Даю тебе тысячу аскеров, отправишься с ними в степь до Балхаша и Арала и, сколько есть там отар, заберешь себе. Пусть расплачиваются жатаки за то, что скот их дедов пасся на земле дедов хозяина этой земли, великого хана Карахана.
Отправились аскеры в путь. А в это время откуда-то появился джигит и потребовал у хана долг.
— Давай, Карахан, рассчитаемся,— сказал он. — Настало время!
Взмолился старый Карахан:
— Дай срок, джигит. Подожди, пока овцы объягнятся, больше получишь.
— Ладно,— сказал джигит.— Подожду, но в последний раз.
Долго не было вестей о визире и аскерах. Но потом вернулись они со множеством баранов. Дотла ограбили по ханскому приказанию бедняков. Хан доволен был, выскочил из юрты, от жадности глаза у него разгорелись, и стало жалко ему отдавать все это богатство джигиту. Стал думать он: как бы обмануть ему джигита. Думал, думал и придумал:
«Уговору о размере лепешки не было».
Обрадовался хан своей выдумке, приказал испечь такую лепешку, какую даже бедняки не пекут, меньше твоего кулачка, бала. Испекли лепешку, насыпали зерен на нее, сосчитал Карахан и обрадовался: совсем мало зерен было на ней. Отобрал он скот и ждет джигита.
Через некоторое время примчался джигит. Вошел в юрту и сказал:
— Ну, хан, не могу больше ждать. Отдавай долг.
— Ну, что ж,— сказал Карахан. — Изволь, получи свой долг.— И подает джигиту самую маленькую лепешку, на которой поместилось чуть больше десятка зерен.
Посмотрел джигит на Карахана и говорит:
— Нет, Карахан. Так мы с тобой не рассчитаемся. Ты не сдержал свое обещание.
И джигит вышел из юрты. Крикнул он в степь, да так крикнул, что все бедняки услышали его:
— Карахан лгун и обманщик,— говорил джигит.— Он грабитель. Эй, народ! Отвечай, что сделать с ханом? Как наказать его? Как вы скажете, так и будет.
Съехались люди со всех сторон к джигиту, зашумели, взволновались.
— Столько раз ударишь Карахана камчой,— сказали они,— сколько он отнял у нас баранов.
Подумал джигит и сказал:
— Пусть будет по-вашему. Камчой так камчой. Но только этого ему мало. А пусть он примет столько ударов, сколько ремней в его камче.
Испугался Карахан. Зовет слуг, приказывает им связать джигита и разогнать бедняков. Но слуги не слушались Карахана. Джигит взял у Карахана камчу, выволок его из юрты, положил на землю и размахнулся камчой со всего плеча.
Ударил джигит раз — шакалом взвыл Карахан. Овцы от этого крика сбились в кучу. Ударил джигит второй раз — как барс зарычал Карахан, лошади на дальних пастбищах задрожали. Ударил джигит в третий раз — испустил дух Карахан.
Поднял джигит тело Карахана, уложил его на своего скакуна и ударил его камчой.
Взвился конь высоко над горами, над степью и сбросил тело Карахана. И где упало тело жадного хана — выросла верблюжья колючка, ядовитая трава. Чабаны и доныне далеко обходят это место: там водятся скорпионы да змеи.