Умный осел и глупый визирь
Было или не было, только говорят, вот как было.
Жил в горах бедный человек по имени Мирали.
У других людей — и кони, и волы в хозяйстве, а у него — один осел. Мирали на нем и воду возил, и дрова таскал, и сам на нем ездил.
Очень любил Мирали своего осла и никому не давал его в обиду. Чуть кто начнет дразнить осла, Мирали говорит:
— Моего осла не задевайте, он умнее самого визиря.
Высоки горы, а всетаки дошли эти слова до ушей визиря.
Пожаловался визирь падишаху Султан-Союну:
— Великий падишах, есть у меня подданный, жалкий бедняк Мирали. Он осмеливается говорить, что его осел умнее меня, твоего визиря. Обидно это для моих ушей. И на тебя это тень кладет. Прикажи наказать дерзкого, милостивый падишах!
Падишах тотчас велел привести к нему Мирали.
Пришел Мирали и почтительно склонился перед падишахом.
— Как осмелился ты говорить, что твой осел умнее моего визиря?— спросил Султан-Союн.
— Я сказал правду, пресветлый падишах,— ответил Мирали,— и если будет милостивое твое разрешение, могу доказать это.
— Попробуй, докажи! А не докажешь — голова твоя расстанется с шеей.
— Великий и справедливый падишах,— начал Мирали,— выслушай мои слова. Однажды я ехал верхом на своем осле через мост. И вдруг копыто моего осла застряло в дыре между досками. Пришлось мне и палкой бить осла, и веревкой стегать, пока он не высвободил ногу из западни. А когда я в следующий раз ехал через этот мост, мой осел обошел опасное место стороной, чтобы я его снова не бил. Видишь, какой умный у меня осел! А твой визирь запускает руку в казну и сколько ты его ни наказываешь, снова на том же месте попадается. Ну разве же он не глупее моего осла?
Падишаху очень понравились слова Мирали. Он наградил Мирали халатом и отпустил его с миром домой. А визирю сказал:
— Ты слышал, что говорил этот бедняк? Мой тебе совет — бери пример с того осла.
Как Мирали переспорил самого падишаха
Султан-Союн любил поговорить с Мирали. Когда мудрый визирь падишаха не мог ответить ему на какой-нибудь вопрос, падишах призывал Мирали. Так было и на этот раз.
Султан-Союн лежал на своем ложе, покрытом коврами, на нем был теплый халат, а покои его согревал огонь в очаге.
— Знаешь, о чем я думаю, Мирали?— спросил падишах.
— Как я могу знать, о чем думает великий падишах?— сказал Мирали.
— Я скажу тебе, о чем я думаю,— сказал падишах.— Вот если сейчас, среди зимы, послать на вершину горы человека, чтобы он провел там всю ночь, и у человека этого не будет огня, он ведь непременно замерзнет и не вернется назад живой. Верно я говорю?
— Да простит меня милостивый падишах,— сказал Мирали,— но я думаю, что милостивый падишах ошибается. В горах и без огня можно провести ночь и не замерзнуть.
— Вот и проведи,— сказал падишах.— Если останешься жив, отсыплю тебе золота, да не один мешок, а целую гору, и чтобы вершина этой горы вровень с твоей головой была.
— Согласен,— сказал Мирали.
— А если замерзнешь — твоя вина, потеряешь и жизнь и золото.
— Согласен,— сказал Мирали.
Мирали собрал у соседей сорок одеял и пошел в горы. На самую высокую вершину взобрался. Там постелил он на снегу тридцать девять одеял — одно на другое,— а сороковым покрылся. И так ему было тепло, что он всю ночь проспал и ни разу не проснулся!
Утром спустился он вниз, приходит во дворец и говорит падишаху:
— Я пришел получить золото, великий падишах! Вели твоему казначею насыпать мешки!
Не хочется падишаху расставаться с золотом.
— А ну-ка признайся, не разводил ли ты ночью костер?— говорит падишах.— Что-то не верится мне, что ты без огня на горе переночевал!
— Пошли твоих слуг, милостивый падишах, они тебе скажут, есть ли на том месте, где я ночевал, след костра.
— А может быть, кто-нибудь другой разжигал поблизости костер?— спросил падишах.— Что, правду я говорю?
— Ты угадал, великий падишах,— сказал Мирали.— На горе, что по другую сторону ущелья, я видел огонек. Это, верно, пастухи жгли костер.
— Вот-вот,— обрадовался падишах,— этот костер и согревал тебя, иначе ты бы замерз. Ступай отсюда и впредь не спорь со мной!
Прошло сколько-то времени и снова Султан-Союн послал за Мирали своего гонца.
— Передай падишаху,— сказал Мирали,— что я тотчас приду, только выпью чашечку чаю. Я как раз поставил на огонь кувшин, чтобы вскипятить воду.
Падишах ждал час, и другой, и послал гонца к Мирали.
— Понимаешь, друг, вода еще не закипела в кувшине,— сказал Мирали.— Чуть закипит, я сразу приду, да простит меня великий падишах!
Султан-Союн ждал до самого вечера, но Мирали не пришел. Султан-Союн так разгневался, что отправился к нему сам. А Мирали преспокойно сидел у себя во дворике и грелся возле очага.
— Ты почему сидишь тут как ни в чем не бывало, когда тебя зовет твой падишах?— спросил Султан-Союн.
— Вода в кувшине еще не закипела, мой падишах,— сказал Мирали.— Вот я и не могу отойти от очага.
— Да где же твой кувшин? Я не вижу кувшин на очаге,— сказал падишах.
— А вон он стоит, возле сарая.
— Ты смеешься надо мной, Мирали? Или ты сошел с ума? Как же может закипеть вода, если кувшин стоит около сарая?
— Почему же этого не может быть, мой падишах?— сказал Мирали.— Мог же я согреться в горах — от костра, зажженного на другой стороне ущелья, в десяти верстах от меня. А кувшин стоит только в десяти шагах от огня. Почему же вода в нем не может закипеть?
Как Мирали продавал баранов
Однажды Мирали нанялся к богатому баю, а тот послал его продавать баранов.
Пригнал Мирали на базар сто самых откормленных байских баранов.
— Сколько за барана берешь?— спрашивают его со всех сторон.
— За каждого барана беру столько-то,— говорит Мирали.
— А не уступишь?
— Уступить — не уступлю, но могу дать баранов в долг. Когда умрет падишах, тогда и принесете мне деньги.
Прослышав такое, все, у кого даже на чашку плова медной монеты не было, разобрали баранов.
А старшина базара пошел к Султан-Союну во дворец и сказал:
— Сегодня бездельник Мирали пригнал на базар гурт баранов, но денег ни с кого не брал. «Вот, говорит, когда умрет падишах, тогда и заплатите».
Султан-Союн приказал привести Мирали во дворец.
— Ты как осмелился, негодный, говорить, что даешь баранов в долг, пока я не умру? Теперь ты будешь молить бога о моей скорой смерти? Смотри, как бы ты не простился с жизнью еще раньше!
— Мой падишах,— сказал Мирали,— ты напрасно гневаешься. Посуди сам, если я буду молить бога, чтобы ты скорее умер, так ведь сто человек будут молить бога, чтобы ты жил как можно дольше. Как ты думаешь, чью молитву бог скорее услышит — одного человека или ста человек?
Султан-Союн задумался.
— А пожалуй, ты прав,— сказал он. И как это я сам сразу не сообразил! Умная у тебя голова, Мирали! Послушай, Мирали, хочешь, я назначу тебя визирем?
— Великий падишах,— сказал Мирали,— голова моя и так и этак тебе принадлежит, а уж если ты хочешь меня наградить, я предпочел бы мешок с золотом, самый небольшой мешок — из тех, что были мне обещаны, если я переночую на вершине горы.
Что тут делать падишаху? Пришлось ему согласиться. Мирали получил мешок золота и расплатился с баем да еще полмешка осталось ему самому. А байские бараны остались у бедняков.